Два с лишним столетия назад в наших краях кипели нешуточные страсти

Тема взаимоотношений российской царской администрации и кочевого народа, кочующих по левую сторону от Урала, исследовалась не единожды. Предпринимались на сей счёт самые разные попытки: от серьёзных научных до конъюнктурных, вызванных определёнными обстоятельствами необходимости. Мы не претендуем на исключительность нашего сегодняшнего рассказа, но считаем – История штука, всё-таки, интересная, да и с соседней Россией нас многое связывает. Оренбург был городом, в котором располагалась администрация, призванная, кроме всего прочего,  присматривать и за киргиз-кайсацкими степями. Уже в XX веке этот город в течение четырёх лет был столицей Казахстана. Он продолжает оставаться крупнейшим приграничным городом России, с которым территорию бывшего Младшего жуза связывают самые тесные связи. К тому же этой осенью Оренбург примет президентов России и Казахстана, глав приграничных территорий на очередной, уже шестой по счёту форум. В этом материале мы попробуем отследить наиболее важные события отношений Российской империи и Младшего жуза с момента принятия им российского подданства до падения империи. Что составляет без малого две сотни лет. Исследователи, не раз возвращавшиеся к этой теме, отмечают, что на протяжении всего периода оценка тех или иных событий разнилась. Обо всём этом – далее.

Птенцы гнезда Петрова

Начало XVIII века выдалось для казахских земель тяжёлым, если не трагичным. Непрекращающиеся набеги джунгарских племён, сопровождаемые голодом. Годы великого бедствия – так назовут казахи то время. В 1731 году подданство России примет Младший жуз, на следующий год – Средний, ещё через два года – Старший.

Приращение империи новой, достаточно обширной территорией требовало безотлагательного строительства непосредственно в её близости города-крепости. «Требуется укрепить юго-восточные границы государства, построить «великий город-крепость» и сделать его главным опорным пунктом края. А от него по Яику, Самаре и Сакмаре строить крепости, редуты и форпосты, которые составят оренбургскую пограничную линию». Это – цитата из «Проекта обер-секретаря Сената И.К.Кирилова строительства русского города на юго-восточных рубежах Российской Империи». Ученик императора Петра ПЕРВОГО и один из основателей российской географической науки Иван КИРИЛОВ был назначен начальником Оренбургской экспедиции, призванной подыскать подходящее место для города, который должен был защитить земли новых подданных империи от разорительных набегов джунгар и, в то же время, не позволить разгореться конфликтам между киргиз-кайсаками и башкирами.

Интересно, что первоначально в экспедиции, которой императрицей Анной Иоанновной были даны довольно широкие полномочия, священником должен был числиться некто Михайло ЛОМОНОСОВ, учившийся тогда в классе риторики Славяно-греко-латинской академии. Однако выяснилось, что будущее светило российской науки (совсем немного) пыталось ввести власти в заблуждение, представившись сыном священника, кем он, естественно,  никогда не был. В наказание за обман Ломоносова в экспедицию не взяли, от чего Россия, в конечном счёте, только выиграла.

Долгие девять лет продолжалась работа по определению места, где будет город заложен. Само место определялось трижды и дважды отменялось – «Эврика» подробно писала об этом в конце прошлого года.

Оренбургской экспедицией, позже переименованной в комиссию, руководили такие известные люди, сподвижники императора Петра Первого, как Василий ТАТИЩЕВ и Иван НЕПЛЮЕВ. Первый остался в памяти как  основатель Екатеринбурга  и автор «Истории Российской» – первого капитального академического труда в российской исторической науке. Второй – как первый оренбургский губернатор.

С Неплюевым Оренбургу повезло. Он не только выбрал окончательное место для города на правом берегу Яика, но и стал первым его губернатором. Неплюев дал всему обширному краю направление развития на долгие годы.

Иван Неплюев по праву считался одним из верных учеников Петра. Получив образование гардемарина в Венеции, в Санкт-Петербурге Неплюев был назначен смотрителем и командиром над всеми строящимися здесь судами. Наблюдая за Неплюевым, Пётр однажды заметил: «В этом малом путь будет!». В 1721 году император назначил его резидентом в Константинополе, и Неплюеву удалось не только заключить мирный договор с Турцией, но и приобрести в российское владение все земли, лежащие на западном берегу Каспийского моря.

Получив в 1725 году известие о кончине императора, Неплюев более суток находился в беспамятстве, в чём, впрочем, не стыдился признаться.

Когда Иван Неплюев стал первым оренбургским губернатором, ему пришлось вести осторожную политику. Он помнил, как его, русского резидента в Константинополе, пытались отравить.

Перво-наперво Неплюев принялся за строительство целой линии военных укреплений, призванных защитить население от набегов номадов. В короткое время в нескольких направлениях от Оренбурга появились 38 крепостей. Всего же при Неплюеве в Оренбургском крае было возведено 114 укреплений  разного рода.        

В совершеннейшем упадке

После убийства Абилкайыр хана российской администрации пришлось вести дела с его сыном Нуралы. Несколько оренбургских губернаторов сменилось за время правления Нуралы в Младшем жузе, продолжавшегося до конца XVIII века.

Первые же контакты казахского хана с новым оренбургским губернатором Афанасием ДАВЫДОВЫМ не предвещали ничего хорошего. Не секрет, что ханская знать желала бы видеть начальником края генерал-майора Алексея ТЕВКЕЛЕВА (Кутлу-Махмет МАМЕШЕВА). Татарин, принявший православное крещение, некогда служил при Петре Первом старшим переводчиком по секретным делам. Позже вёл переговоры с Абилкайыр ханом об условиях принятия российского подданства и подыскивал подходящее место для строительства Оренбурга. Русский посланник и казахский хан нашли общий язык – Тевкелев был наречён кровным братом Абилкайыр хана.

С приходом к управлению краем Давыдова подтвердилась уже  начавшая получать распространение присказка о том,  что ввиду удалённости края от Петербурга местный губернатор – больше, чем губернатор. Учитывая зыбкость своей восточной границы и постоянную угрозу со стороны китайского  правительства взять под своё крыло Средний и Старший жузы, российское руководство большое внимание уделяло урегулированию  взаимоотношений с киргиз-кайсаками. Давыдов же нередко поступал лишь по своему усмотрению.

В сентябре 1759 года состоялась первая и последняя встреча нового губернатора и хана Младшего жуза. Нуралы приехал в Оренбург, чтобы отдать в аманаты своего шестилетнего сына. Петербург ввел традицию, когда дети владетелей присоединяемых земель брались в заложники, им давалось должное воспитание в обмен на преданность родителей. Так что процедура была уже обычной. Губернатор Давыдов принял хана крайне неучтиво, не сделал ему и его свите принятых в таких случаях подарков. Нуралы, обидевшись, приказал седлать коней и был таков.

Отношения с Младшим жузом осложнились донельзя. Кочевники всё чаще стали совершать набеги на оренбургскую землю, грабя и уводя в неволю местное население. Не желая вникать в причины происходящего, губернатор Давыдов принялся требовать у императрицы разрешения на проведение полномасштабной карательной операции против киргиз-кайсаков.

Коллегия иностранных дел настоятельно посоветовала Давыдову обращаться с подвластным населением ласково, а ханского сына, находящегося в аманатах, рекомендовала всячески ублажать и почаще брать к себе в дом, чтобы весть об этом дошла до хана и его братьев. Минуя губернатора, Коллегия по иностранным делам определила братьям хана Ералы и Айшуаку денежное содержании – 200 рублей в год.

После четырёх лет губернаторства, не давшего  положительных результатов в улучшении взаимопонимания с кочевниками, Афанасий Давыдов счёл правильным собственноручно написать прошение об отставке.

В 1761 году скончалась императрица Елизавета и на престол взошёл Пётр ТРЕТИЙ. Через несколько месяцев Екатерина ВТОРАЯ стала полновластной императрицей, и вскоре губернатор Давыдов был уволен.

Новый губернатор Дмитрий ВОЛКОВ нашёл дела оренбургские в совершеннейшем упадке. В письме императрице он пишет: «Я часто разбирал, какая есть разница между здешнею и прочими губерниями? В чём главнейшее состоит или состоять имеет должность здешнего губернатора? И каких потому качеств ему быть надобно? В другом месте довольно не токмо к приобретению от своей губернии похвалы и благодарности, но может быть и к совершенному исполнению своей должности, быть правосудну, не трусу и не лакому, а при том стараться, чтоб дела и тяжбы умалять и сокращать, а не новые заводить. Нужно и здесь всё сие… Великого здесь требует губернаторского труда и полномочия…»

Далее Волков пишет: «В киргизских делах не оставаться при той политике, чтоб им ежегодное только жалование платить, а в прочем за находку почитать, когда, слава Богу, новых и частных хлопот, и российским жилищам от них разорений нет. Хорошо, что одно зло меньше стало, но разве тому и радоваться, что того нет, чему и быть надлежало… Почто скучать церемониальными с ханом свиданиями? Одним дружеским разговором сто раз можно более сделать, нежели десятью церемониальными свиданиями. Азиаты имеют ещё славу верных друзей и что деньгами не можно, то дружбою получить удобно…»

Любопытно, что до назначения Давыдова губернатором на это место претендовал Тевкелев. Нуралы-хан был почти уверен, что так это и произойдёт. Похоже, так думал и сам Тевкелев. Генерал-майор находился в это время в Петербурге, надеясь получить желаемое назначение. Императрица велела вице-канцлеру переговорить с ним относительно того, как лучше будет режиму не только реабилитировать себя перед киргиз-кайсаками, но и обустроить взаимоотношения в дальнейшем. Тевкелев однако заартачился, заявив, что знает много, но не собирается работать для будущего губернатора, если только таковым не он сам будет. Екатерина ответила коротко: «Генерал-майора Тевкелева оставить в покое и с ним ничего не рассуждать более по киргизским делам».

Губернатору Волкову пришлось налаживать с казахами отношения, которые были основательно испорчены и подорваны его предшественником. Правительство предложило Волкову склонить хана Нуралы к постройке крепости на реке Эмбе, приучить свой народ к сенокошению и постепенно приучить его зимовать поодаль от русской границы. Ничего путного из этой затеи так и не вышло.

Волков больше года на посту губернатора не продержался, его сменил Абрам ПУТЯТИН, того, в свою очередь, Иван РЕЙНСДОРП, оставшийся в истории России ещё, пожалуй, и потому, что ему пришлось оборонять Оренбург от армии Емельяна ПУГАЧЁВА.         

Как один батыр двух ханов устранил

О причинах крестьянской войны 1773-75 годов, затронувшей Дон, Поволжье, приуральские степи, Оренбуржье, уральские заводы и часть Сибири, «Эврика» рассказывала подробно. Сегодня мы расскажем о том, каковым было участие в ней казахов.

Но вначале необходимо остановиться на одном немаловажном событии. В 1770 году после ограничения ханской власти у калмыков, те решили откочевать в Джунгарию. Примерно 30.000 кибиток в январе 1771 года двинулись на восток.

Губернатор Рейнсдорп, который был не в состоянии остановить калмыков собственными силами, решился на обман. Он уверил хана Нуралы и правителя Среднего жуза султана Аблая, что калмыки идут в поход на казахов.

Дальнейшее живописно передаёт первый историк Уральского казачьего войска А.Лёвшин: «Всякий киргиз-кайсак спешил идти сражаться с ними и грабить их. Менее нежели в месяце вооружились все орды, и вся степь от берегов Яика до границы Китая наполнилась толпами воинов, с нетерпением ожидавших появления перед ними людей, которых по одному их происхождению и имени, не говоря об обидах, ими нанесённых, почитали они врагами своими». Когда калмыки всё же достигли пределов Китая, потери их составляли более половины людей и почти всё имущество. Губернатор получил награду – был повышен в звании до генерал-поручика.

Российские исследователи полагают, что в пугачёвском восстании казахи какого-нибудь значительного участия не принимали, ограничиваясь дерзкими набегами на российскую территорию. Казахстанские же, напротив, считают степняков важными фигурантами крестьянской войны. Мол, номады, вняв разосланным по степи манифестам Пугачёва, обещавшего свободу, землю, «право жить прежним обычаем и по прежней вере», едва ли не осенью 1773 года осадили все близлежащие русские крепости. Поддержку Пугачёву оказали хан Среднего жуза Аблай и родовая верхушка Младшего. Лишь хан Нуралы решил откочевать подальше от охваченных смутой районов и выждать.

Историки «новой казахской волны» считают, что казахские отряды штурмовали русские крепости, в том числе Оренбург, Орск, Яицкий и Илецкий городки, а после поражения пугачёвцев жгли продовольственные обозы, вызвав голод сразу в трёх губерниях.

Вольница продолжалась недолго. Пришедшее в себя царское правительство очень скоро развернуло карательные действия против казахов. Многие аулы вдоль Яика были сожжены, а сами кочевники были вынуждены уйти в глубь степей.

Крестьянская война под предводительством Пугачёва повлекла за собой ещё несколько народных волнений. Уже осенью 1775 года в Младшем жузе разворачивается восстание «Невидимки». Возглавила его 22-летняя Сапура МАТЕНКАЗЫ из рода табын. Своё же необычное название народное волнение получило от Коктемира – человека-невидимки, который, якобы, жил в доме у Сапуры и на самом деле руководил восстанием. Почти год действовали у российских крепостей отряды восставших, пока в их лагере не произошёл раскол, удачно срежиссированный царской администрацией. Летом 1776 года Сапура и соратники откочевали в глубь степей.

Осенью 1783 года, накануне нового восстания в степи, волновавшего её полтора десятка лет, генерал-губернатор Аким АПУХТИН пишет Екатерине Второй донесение о состоянии дел в Младшем жузе: «Если бы повиновались они начальствующему и имели между собою общую связь, то могло бы их собраться годных к вооружению тысяч до ста; но как они род против рода имеют всегда междуусобную ненависть, то и не могут никогда составить из себя общества в великом количестве…»

Апухтин предлагал императрице учредить в Оренбурге пограничный суд под руководством генерал-губернатора. Екатерина Вторая с ним согласилась, а также повелела приступить к построению мечетей. Через четыре года в Оренбурге, Верхнеуральске, Троицке и Петропавловске были построены каменные мечети.

В 1783 году (по другим данным, в 1785 году) на территории Младшего жуза вспыхивает восстание под руководством Срыма Датова из рода байбакты. Летом 1785 года оно охватило значительную часть жуза.

Новому генерал-губернатору Осипу ИГЕЛЬСТРОМУ удалось вступить с восставшими в переговоры. Любопытно, что Срым Датов принял предложение и на собрании, в числе прочих, присягнул на верность российской императрице. Взамен старшины потребовали вернуть казахам пастбищную территорию между Уралом и Волгой (которая была отдана в личное пользование хану Нуралы) и низложения самого хана.

Планы восставших в определённой мере совпадали с намерениями царских властей упразднить ханскую власть в степи. Генерал-губернатор предложил свой план административного устройства Младшего жуза, по которому его территория делилась бы на три части и управлялась султанами-правителями.

Хан Нуралы был отозван в Оренбург и отправлен в Уфу вместе с сыновьями,  некоторыми из приближенных и прислугой. Казахи тоже сдержали слово и вернули русских пленников.

Народное восстание в степи, затухшее было, возгорелось с новой силой, когда стало известно о выборе нового хана вместо Нуралы.

Осенью 1790 года казахи провозгласили ханом влиятельного султана Есима. Царская администрация не признала этих выборов и представила на утверждение кандидатуру Ералы, брата бывшего хана Нуралы и второго сына Абилкайыр хана.

Выборы нового хана были назначены на 8 сентября 1791 года, на реке Ори в шестнадцати верстах от Орской крепости. В восемь часов утра раздались три пушечных выстрела и собравшимся зачитали грамоту о том, что императрица хотела бы видеть ханом Ералы. Так и произошло.

Больше всех был оскорблён Срым Датов, которому губернатор Игельстром пообещал, что потомки Абилкайыр хана навсегда будут отстранены от власти. Набеги на российскую территорию он продолжил, а в 1792 году в письме губернатору и вовсе объявил России войну.

Летом 1792 года военные действия охватили всю территорию Младшего жуза. Отряды Срыма Датова громили не только укрепления оренбургской пограничной линии, но и аулы биев и старшин, изменивших движению. Казахи мелкими группами боролись против карательных отрядов правительства.

В 1794 году скончался хан Ералы, и спустя два года руководителем Младшего жуза был избран султан Есим, сын Нуралы хана. Один из очевидцев так описывает это событие: «Нынешним летом избран был новый хан киргизский, по воле императрицы. Странная церемония: султаны или начальники их сажали его на особом войлоке, называемом ими кошмою, на лошадь, потом снимали долой и, посадив на войлок сей, долгое время качали, говоря что-то. Потом посадив опять на лошадь и войлок в клочки расщипывали и по себе разделяли».

Недолго правил новый хан – весной 1797 года один из отрядов Срыма Датова напал на ханский аул и убил Есима.      

(Продолжение следует)