Второй год на территории нашей области по приглашению областного центра истории, этнографии и археологии работает экспедиция ученых из Орска, Челябин­ска, Екатеринбурга. Они представители гуманитарно-технологического института, институтов минералогии и экологии растений. У нас изучают один из самых удивительных феноменов эпохи поздней бронзы на территории северной Евразии – Урало-Мугалжарский горно-металлургический центр. О результатах работы экспедиции рассказывает декан исторического факультета Орского гуманитарно-технологического института Виталий Ткачев.

Руду у нас только добывали

На сегодняшний день нам удалось отодвинуть границу памятников еще на 150 км к югу, и к настоящему времени самым южным пунктом распространения рудников – таких пунктов на сегодня в Мугалжарах насчитывается 38 – является рудник «Южный Жамантау», который находится недалеко от поселка Берчогур Шалкарского района. Жамантау – это самая южная точка известных на сегодняшний день рудопроявлений, которые начали разрабатываться в бронзовом веке. И масштабы этих разработок будоражат воображение. Каменными кайлами, молотами древние люди рыли огромные карьеры открытого типа. Такие карьеры предполагают сезонный характер, потому что зимой эксплуатировать их невозможно.

Следующий пункт, который дал потрясающие результаты, был рудник «Шуулдак». Это серия из 11 карьеров. Руда, которая там содержится, существенно отличается от той, что мы увидели в Жамантау. На Жамантау железняки, а здесь – кварциты. То есть древние горняки умели хорошо распознавать руду. К тому же в тот период времени начали разрабатываться не только большие площади, но даже небольшие проявления – жилы.

На Шуулдаке картина интересная. Речка Шуулдак достаточно полноводная, хотя растительности практически нет, и металлургическое производство организовать вроде невозможно. Дело в том, что для организации металлургического производ­ства необходим отжиг древесного угля. В северных районах есть хорошие пойменные леса, для того чтобы этот уголь изготовить. Технология такова: в массивный котлован складывали бревна, зажигали, засыпали землей и тогда, без доступа кислорода, получалось первоклассное топливо, чтобы расплавить руду и получить металл. Но на территории южных Мугалжар, это Мугалжарский и Шалкарские районы, организовать такое производство было нереально. Сейчас нужны еще дополнительные исследования, но, скорее всего, руда добывалась здесь и транспортировалась на север к кромке лесостепи. Это 300-350 км, но для древних это не расстояние.

Как жили предки

Работа этого года изменила наше понимание всей ситуации с организацией горно-металлургического производства. Ранее были предположения, что горняки приходили сюда на сезонные работы. Но изученные в этом году рудник, поселение с некрополем (могильником), святилищем и пастбищами дают основания говорить, что жили здесь стационарно. Все найденные артефакты – керамика, погребальные конструкции – указывали на то, что люди, жившие здесь, носители алакульской археологической культуры середины второго тысячелетия до н.э. Именно они, по всей видимости, и начали эксплуатацию древнейших рудопроявлений на территории Мугалжар.

Рядом с карьерами была обнаружена стоянка, которая принадлежала клану горняков. Эта стоянка обозначалась каменным менгиром – вертикально стоящей каменной стелой. Сам менгир был принесен из другого места, метрах в 400 был найден выход этой породы.

О том, что на этой территории жили индоиранцы, говорит и то, как хоронили древние горняки. В могильнике найден череп и неполный скелет. Тогда существовал обряд вторичного захоронения – после смерти человека его тело оставляли на открытых мест­ностях, так называемых «башнях молчания». Все, что через время оставалось, собирали и хоронили по определенному ритуалу. Этот обряд вторичного захоронения практиковали многие индоиранские народы, в том числе и те, которые оставили памятники на территории Мугалжар­ских гор. Они считали, что нель­зя землю осквернять тленными частями организма.

Свиней здесь точно не было

Сельским хозяйством – возделыванием злаковых – в этой зоне заниматься было бессмысленно. Многочисленные пробы показали, что в культурных слоях нет пыльцы культурных растений. Занимались только скотовод­ством. Состав стада, который мы реконструируем по находкам, будет еще проверен специалистами из института экологии и растений уральского отделения Академии наук. Но он традиционный для нашей зоны – основу стада составляет мелкий рогатый скот, совершенно отсутствует свинья, небольшое количество крупного рогатого скота и лошадь. Причем лошадь – главное животное в стаде. Потому что это животное способно тебеневать – разбивать снежный наст и доставать корм из-под снега, после лошади идет мелкий рогатый скот, а потом и коровы.

Для содержания скота на подножном корму круглогодично необходимо именно такое соотношение скота. Когда высыхает трава в степи, достаточно неплохой травостой сосредоточен по берегам рек. Именно там скотоводы ставят временные стойбища. В районе Шуулдака мы зафиксировали 13 таких стоянок-летовок! Это колоссальное количество. Самое поразительное – впоследствии именно этот способ ведения скотоводческого хозяйства был воспринят местным, уже казахским, населением. На каждой казахской летовке есть материалы бронзового века.

Рисунки на камнях

Еще одним объектом наших работ был памятник культового назначения в районе поселка Кайракты в Айтекебийском районе, на севере центральных Мугалжар. С этим памятником нас по­знакомил Владимир Федорович Коробков, работающий в АктюбНИГРИ.  

Там есть святилище, в котором были обнаружены петроглифы – изображения. Памятник уникальный, не имеет аналогов в степной Евразии, а в Западном Казахстане петроглифы вообще встречаются впервые. В основе святилища была гора – небольшой холмик, а все объекты располагались вокруг нее.

На склонах этой долины, ведущей к петроглифам, со стороны реки были обнаружены 2 менгира. Они обозначали вход и тоже были принесены на это место специально.

Далее были обнаружены жертвенные столы и камни с фантастическими свойствами. При ударе камнем о камень раздается непривычный металлический звон. Глыбы обладают свойствами, которые не изучены пока даже геологами. Стрелка магнитного компаса возле этих камней просто скачет. И древние люди знали о свой­ствах этих камней – они сдвинуты с места и приподняты как бы на постамент, чтобы усилить звучание. На глыбах следы ударов.

Петроглифы, которые изображены на камнях, имеют разное значение. Первая группа изображений – змееподобные существа. Другие группы содержали изображения жизнеутверждающего типа – колесницы, фаллосы – символы плодородия и изображение человеческой стопы, так называемые «шаги Вишны».

Степь Актобе – прародина иранцев

На территории всего Урало-Мугалжарского региона мы имеем дело с обществом высокой степени ранжированности, это, конечно, еще не государство, эпоха поздней первобытности. Но у этих людей уже было четкое разделение на служителей культа, элиту, вождей, а также были специализированные кланы – горняки и металлурги. Мастерство их передавалось от отца к сыну.

Занимали эти люди обширную территорию – от восточных регионов Оренбургской области до южных районов Актюбинской. Это все можно связать с важными находками, которые были сделаны в последнее время на территории Средней Азии. Это находка на Восточном чинке (плато) Устюрта на территории Мангистауской области – там были обнаружены элементы конской упряжи, которые использовали для колесничных. В Кайракты есть подобные рисунки. Под Самаркандом был открыт памятник – поселение Тугай. Итальянскими коллегами на территории Туркменистана исследован могильник, где содержались погребения, идентичные тем, что найдены на территории Актюбинской области. Все это укладывается в концепцию о том, что легендарные арии – носители санскрита, которые позже приходят в Индию, приносят кастовый строй, идеологию, язык, хозяйственно-культурный тип, пришли с территории Урало-Казахстанского региона, а не наоборот. А еще позже, на рубеже 1-2 тысячелетия до н.э., индоиранцы появляются на иранском плато, и от их самоназвания – арии – происходит название Ирана.